Ситуация в Сирии и вообще на Ближнем Востоке настолько противоречивая и драматичная, что о происходящих событиях можно писать целые романы. Российские военные предложили американским создать совместную группу быстро реагирования для спасения пилотов и военнослужащих, попавших на территорию боевых действия или в тыл противника. Американцы отказались от этого предложения, несмотря на то, что применение боевиками ПЗРК было лишь вопросом времени. Сюжет повести строится вокруг операции по спасению американского пилота, сбитого террористами при помощи китайского ПЗРК возле города Ракка. Чтобы продемонстрировать западным партнёрам искренность своих намерений, честность и боевую взаимовыручку, российское командование вместе с сирийскими пилотами направляет для спасения американского пилота небольшую группу военнослужащих, которые оказались в непосредственной близости от места крушения самолёта, но один вертолёт сбивают, а другой вынужден улететь, чтобы его не постигла судьба первого. В центре событий оказываются простые солдаты, которые вынуждены вести себя не так, как их учили и воспитывали до этого в обычной жизни, а как требуют от них сложные и неблагоприятные обстоятельства.
ГЛАВА 1
До вылета оставалось два часа. Письмо от сестры, как всегда, было полно приятных пожеланий, домашних мелочей и приветов от матери. От мамы, естественно, была приписка с просьбой быть осторожней, иначе её сердце не выдержит… Это уже можно было просто копировать в каждое письмо или вставить на странице вместо верхнего колонтитула.
Лейтенант Гари Хокингс открыл второе письмо. Оно было от Кэрол. Сразу посыпались чмоки-чмоки, смешки, воспоминания, короткий рассказ о подруге, которая вышла замуж, а жених сбежал и теперь все смеялись над ней. В скобках со смайликом было дописано: «Ты понимаешь?» В конце Кэрол писала, что очень надеется на его возвращение до следующего «Супер Боула»: «Ты заранее знал, что твои любимые «Сихоуксы» проиграют нашим «Пэтриотам», поэтому и не отпросился у своего генерала на финал. Прошло полгода, мог бы хоть на денёк прилететь. Кстати, у Тома Брэди 4 551 удачных пасов и 143 перехвата. К тому же, у него уже двое детей. И он неплохо выглядит», – шутила она.
Гари написал ей подробный ответ и приписал в конце: «В следующий раз, когда увидишь Тома Брэди, скажи, что ты хочешь быть мячом. Попроси его бросить тебя как можно сильнее, это будет его 4 552-ой удачный пас, а я обеспечу здесь перехват. Надеюсь, ты долетишь до меня так же быстро, как и все его остальные броски».
В каюту зашёл напарник Ник. Увидев фото Кэрол, усмехнулся и сделал вид, что смотрит в другую сторону.
– Ну что, ты закончил? – спросил он через некоторое время, услышав, что Гари перестал стучать по клавиатуре.
– Да, а что случилось? Ты хочешь предложить мне виски?
– Шутливое настроение у тебя, однако… Нет, там просто сбор объявили чуть раньше. Последние новости какие-то появились. Разведка не спит, как я понял.
– А-а, тогда конечно. Наверное, снова будут про русских говорить, чтобы не пересекались при полёте и всякую чушь.
– Нет, похоже, посерьёзней. Русские предложили создать совместную группу по спасению, – весёлым тоном протянул Ник.
– Чего? – Гари даже не понял сначала. – Какую группу? По спасению? Кого?
– Якобы, пилотов и тех, кто может случайно попасть на территорию террористов.
– Охренели, что ли совсем? Пусть летают на своих железных коровах, пока им дают.
– Они и летают. Но у них пару самолётов есть хороших. Я видел, – Ник в несвойственной ему серьёзной манере сложил руки на груди и посмотрел в иллюминатор.
– Да и хрен с ними! Нафиг нам эти группы? Кого спасать? Может, у них там кто-то сбили?
– Нет, вроде. Но ты береги себя на всякий случай! – напарник по-дружески потрепал его по плечу и изобразил улыбку. Гари прекрасно помнил случай с капитаном Саймоном, который не вернулся с вылета, а прессе сообщили, что самолёт разбился при заходе на посадку у авианосца. Ник тогда летел со своим звеном чуть выше и должен был всё видеть. Это произошло ночью, и никто не стал копать глубже, хотя Саймон разбился над Алеппо, когда делал разворот над территорией повстанцев. Пилоты говорили, что он зашёл на слишком крутой поворот и не справился с управлением на малой высоте. Потом Ник рассказал Гари, что он видел купол в том месте, где упал Саймон, но маячок не сработал, а повстанцы сообщили, что самолёт сгорел, упав на их хранилище топлива. Ник почему-то верил, что Саймону удалось спастись, хотя ни одна группировка об этом не сообщала. – Говорят, там появились новые пикапы «Тойоты». Интересно, кто им может продавать новые машины? У тебя, кажется, был такой?
– Да, а что? – Гари уже застёгивал последние пуговицы и был готов выйти из каюты.
– Не засматривайся! А то вдруг захочется покататься. Придётся садиться, – пошутил Ник и искренне рассмеялся. Гари ничего не ответил, только покачал головой и, хмыкнув, вышел на палубу.
Инструктаж был стандартный. В конце полковник дважды повторил, что минимальная высота полёта – 9 800 футов[1]. Задача заключалась в уничтожении целей севернее Ракки. После этого надо было возвращаться к новому месту дислокации на юге Турции – авиабазу в Диярбакыр.
– Когда будете бомбить Ракку, там южнее находится Дейр-эз-Зор с друзьями Асада. Не перепутайте! – пошутил полковник. – Пока их не трогаем. Пусть поиграются. Русские их поддерживают, – хмыкнул он. – Всё, по машинам!
Гари хотел пошутить, что сначала надо было создать совместную группу спасения, а потом уже бомбить их любимчика Асада, но вовремя сдержался, вспомнив, что об этом ему сказал Ник, а не полковник, и лучше было не вызывать перед вылетом лишних вопросов. Все и так посмеивались над тщетными попытками русских «навести порядок» на земле с неба. Но «наверху» играли в другие игры и решили посмотреть, чем всё это кончится, поэтому пилоты с авианосцев бомбили пока те цели, которые точно мешали американцам в Ираке и Афганистане.
Техники натянули шлемы и отбежали в стороны. Первые две машины сорвались с места и ушли вдоль палубы в сторону моря, подняв в воздух огромное облако мелкой мокрой пыли. Над ней сразу же появилась разноцветная радуга, и самолёт Гари пронзил её носом, мягко подпрыгнув на стартовом трамплине в конце палубы. Он обожал небо с детства, и даже сейчас, когда за плечами уже были тысячи километров полётов в самых разных концах мира, Гари всё равно обожал ощущение парения и восторга, которое охватывало его каждый раз при наборе высоты. Вскоре белые облака закрыли грязно-жёлтую землю с полосками дорог и точками городов, и полёт перешёл в полуавтоматический режим, когда от пилота требовалось только следить на приборной панелью и поддерживать связь с базой.
ГЛАВА 2
Вытянувшиеся по струнке офицеры смотрели в пол, хмурясь и не перебивая разбушевавшегося начальника. Генерал-майор Захаров орал, покраснев до безобразия, но спорить с ним никто не осмеливался.
– Какой, нахрен, беспилотник? Да насрать мне, ипть, чей он! Главное, чтобы не наш! Слышите? Вы, блин, можете точно сказать, где все наши игрушки, ипть? Твою мать, где они? Суворов, что ты, блин, молчишь? Где отчёт, ипть? Бегом на базу! Лезь в ангар, твою душу! Считай поштучно эти вертолётики! Сам! Москва уже второй запрос прислала, а вы всё мозги мне пудрите, ипть. Трубников, ипть, что за хрень на фото? Кого они там в лесу нашли, эти турки? Ты можешь мне сказать по фото, твою душу мать, что это за винтокрыл там лежит, ахнеть? – сокращая и сдерживая ругательства, продолжал кричать он, требуя отчёта о сбитом на турецкой территории беспилотнике.
– Товарищ генерал-майор, вас к себе просит начгруппы ВКС, – раздался за спиной вежливый голос дежурного по штабу. Все переглянулись. Если прислали дежурного по штабу, значит, адъютантов не было, их куда-то отправили. Суетились, значит. Для всех это было знаком, что произошло что-то важное.
– Иду, – буркнул Захаров, сжал кулак, помахал им молча в воздухе и быстро бросил офицерам: – Пересчитать все беспилотники! Быстро! И узнать модель в Турции! Всё, свободны!
Когда он зашёл в единственную большую комнату местного штаба, начгруппы ждал его, постукивая карандашом по столу и задумчиво глядя на карту.
– Заходи, заходи, Сергеич! Зычный ты наш Серафим-трубогласный. Тратишь голос зря. Лучше б песни пел. Ладно, шутки в сторону, – вздохнул он, и глубокие морщины на лице распрямились, опустившись вниз, придав его лицу усталое выражение. Для Захарова такое обращение было новым, и он внутренне напрягся, не зная, чего ожидать. Новости могли быть любые. И несмотря на хорошие отношения и полное взаимопонимание в вопросах службы, он знал, что прежде всего надо соблюдать субординацию.
– Товарищ генерал-полковник, я не могу вежливо, как Кондрашенко, вы же знаете, – оправдываясь, ответил он.
– А надо. Кондратенко с людьми разговаривает и с военными. Это – разные вещи, сам знаешь. Учись, учись у него. Ладно, садись, поговорить надо. Я тоже хочу выругаться. И посильнее, чем ты, – генерал-полковник замолчал, глядя на разложенные на столе несколько простых листочков. Он растолкал их карандашом в разные стороны и взял один, задумчиво поджав губы.
– Что-то случилось, товарищ начгруппы? – осторожно спросил Захаров.
– Нет, пока ничего, слава богу. Просто надо срочно отреагировать на несколько вводных. И все они от «главного», – услышав эти слова, Захаров понял, что задача предстоит непростая, потому что до этого вводные от «главного» приходили всего два раза. Первый раз – о том, что надо проинформировать НАТО-вцев о начале операции. И второй – сделать заявление о том, что наш самолёт «коснулся крылом воздушного пространства Турции». Но это была рутина, текучка – бюрократы в Москве хотели прикрыть свои задницы и изгалялись до невозможности. Вот, по сбитому в Турции беспилотнику тоже звонили «вторые лица» из администрации и Генштаба. Но сейчас всё обстояло по-другому. – Короче, дело такое. У наших пилотов могут быть проблемы.
– Готов слушать, – произнёс Захаров глупую фразу, чувствуя, что она неуместна, но другого пока позволить себе не мог.
– Первое, в нашей зоне обнаружили китайские ПЗРК «ФС-6». Под Алеппо «умеренные» пытались сбить нашу «сушку». Ракета не долетела. Похоже, у них дальность всего три тысячи. Это первое. В связи с этим, поступила вводная от главного: ни одного сбитого самолёта! Поэтому полёты планируй только на пяти тысячах, не ниже…
– Как это? – переспросил Захаров. – Это же не от нас зависит. А двадцать четвёртые и пятые как будут бомбить? Им же снижаться надо.
– Знаю… Бомбим на четырёх тысячах, понял? Ниже нельзя. Реально нельзя. Вдруг там у них там партия этих китайских ракет? Что тогда делать? Пристреляются рукожопые и собьют.
– Значит, бомбить наобум? – осторожно заметил он. – Что с отчётами потом делать?
Начгруппы покачал головой и ответил:
– Я тоже спрашивал. Пока в Генштабе думают. Говорят, спутники помогут. Так что пока просто прими к сведению и выполняй. Но у нас есть вторая гематома. Это – по поводу совместной группы спасения. Слышал, да? Американцы отказались с нами объединяться. Говорят, никто их не собьёт. А в случае чего, сами своих спасать будут, даже на нашей территории. Но у нас приказ «главного» остался – группу спасения создать! Не смотри так! Будем делать это сами. Не в первой.
– Но как? У нас же нет… правильных людей, – Захаров не лукавил, и это было правдой – все люди выполняли по две задачи и «лишних» не было.
– Знаю, – генерал-полковник потёр переносицу и вздохнул. – Поэтому старшим будешь ты. Так что готовься и к вечеру предоставь список.
– Как же так? Это же спецгруппа должна быть, разведгруппа, а не повара и техники.
– Может, тебе кадыровцев позвать? Его джигиты с радостью примчатся, – грустно заметил генерал-полковник. Его уставшие глаза впервые улыбнулись.
– А толку? Здесь каждый второй и так кавказец уже, – пробурчал Захаров. – У нас национальности не разделяют.
– Знаю, знаю, что ты интернационалист. Но и это ещё не всё, – пожилой генерал встал и подошёл окну. Раздвинул жалюзи и улыбнулся, заметив кого-то снаружи. – Третья вводная – журналисты. Приказано доставить их в Дейр-эз-Зор.
– Куда?! Это ж, ипть… дырочка от попы! – у Захарова глаза полезли на лоб. Он отчаянно заморгал и потёр лоб ладонью, чтобы не выругаться.
– Знаю. Но ничего не поделаешь. Их уж доставили. Вон, идут, – кивнул он в сторону окна и повернулся к столу. – Отправлял посыльного. Приказано перевезти их туда этой ночью. Звонили потом ещё «агитаторы» с главных каналов со своими советами. Спрашивали, можно ли в другие районы залететь. Стойкое сопротивление им надо поснимать, видите ли. Так что, понимаешь сам, сейчас не до возмущений.
– На «сушках» их туда не закинешь. Особенно если китайские ПЗРК есть. Но и сажать их там негде. Только на вертолётах. На наших можно? – спросил Захаров.
– В том-то и дело, что нельзя. У сирийцев есть четыре МИ-8. С их маркировкой. Клянутся, что летают туда каждый день. Надо срочно отправить к ним наших техников. Пусть проверят состояние. Но с кем журналисты полетят? Без сопровождения туда нельзя. Там не Латакия.
– Техников отправлю! А вот с сопровождением, что делать, не знаю… – нахмурился Захаров, но увидев неслышно появившегося в дверях адъютанта, добавил: – Выполним, товарищ генерал-полковник!
– Привели журналистов и ещё… пришёл подполковник Сергеев, – негромко произнёс старший лейтенант и замер, ожидая приказа.
– Журналистов пока в ангар! Пусть собирают там свои камеры. А Сергеева сюда! – не поднимая взгляда, ответил начальник группировки, продолжая двигать карандашом листочки на карте. Через минуту раздался стук в дверь.
– Товарищ генерал-полковник… – осёкся на полуслове вошедший подполковник, увидев поднятую руку начальника, и с удивлением перевёл взгляд на Захарова. Тот коротко кивнул ему.
– Что ж вы все так орёте сегодня? – пробурчал седой генерал и потёр вспотевшую шею. – Что у тебя там? – спросил он его.
– Листовки готовы. Печатали специально для обороны Дейр-эз-Зор. Всё в полном объёме. Сложили. Готовы к отправке.
– Листовки для Дейр-эз-Зор?.. – как-то странно протянул генерал и, прищурившись, посмотрел задумчивым взглядом на подчинённого. Он прекрасно знал этого способного офицера, но перед прибытием группы спецпропаганды всё равно ознакомился с личным делом. Сергеев закончил Военный институт иностранных языков, учился у его бывших товарищей, с которыми они все вместе были военспецами во вторую египетскую кампанию, потом работал в Ливане и Йемене. Его, в основном, привлекали по линии ГРУ, но два месяца назад в Генштабе возникла идея использовать средства психического воздействия на противника, и в войсках сразу стали искать «оставшихся в живых» спецпропаганистов. Штатные единицы были, но с опытом развёртывания мобильных бригад, увы, не нашлось ни одного. Единственное, до чего додумались, это взять более-менее рабочие группы и назначить у них командиром бывшего профессионала, который хотя бы имел представление о том, что надо делать. Таким человеком оказался сорокалетний Сергеев. Первые несколько выбросов прошли удачно, вертолёты не сбили. Но сдаваться и, тем более, отступать ни реальные, ни умеренные не собирались. Поэтому с приездом Сергеева надеялись придумать что-то новое, чтобы повлиять на всех «вероятных и невероятных противников».
И вот теперь, глядя на невысокого, загорелого подполковника, начальник группировки неожиданно понял, кого можно будет отправить в Дейр-эз-Зор.
– Слушаем задание, – решительным голосом произнёс он, и сидевший до этого генерал-майор Захаров встал, почувствовав это изменение. – Сергеев, собираешь свою печатную группу к вылету. Пусть грузят листовки. Сам заскочишь с техниками Захарова к сирийцам. Проверишь два МИ-8. Если наши ребята дадут добро, вылет ночью. Всей группы. Будете сопровождать журналистов туда и обратно. В городе не спускать с них глаз. Ходить только вместе! Маршруты разработаете на месте. Это тебе знакомо. Ты ведь этому тоже учился?
– Э-э… Так точно… – немного удивившись, ответил подполковник Сергеев. Было видно, что у него много вопросов, но задавать он их пока не спешил.
– Вот и отлично. Заодно при подлёте и листовки сбросите. Это – официальная версия, – усмехнулся генерал. – Всё, иди, собирай своих ребят! Инструкции получишь у Захарова. Скажи там Василию, чтобы позвал журналистов, – добавил он в конце, когда Сергеев уже открыл дверь. Адъютант услышал своё имя и поспешил выполнить приказ, не заходя в кабинет начгруппы.
Внутри какое-то время царила тишина, а потом оба генерала приступили у обсуждению деталей операции. Надо было предусмотреть все неожиданные ситуации и что делать, если что-то пойдёт не так.
ГЛАВА 3
– Собираем все листовки в пакеты и грузим на паллеты!
– Паллет нет, Иваныч… Ещё с прошлого раза не вернули… – из тени показалась крепкая фигура капитана Нечипоренко, который командовал батальоном «на большой земле», как они сейчас называли Россию. Сам прошёл немало военных округов, но самым тяжёлым периодом службы считал три года, проведённых в части под Бодайбо, куда даже продукты и письма сбрасывали с вертолётов, чтобы отчаявшиеся солдаты не запрыгивали обратно на борт. – Что ты такой суровый? Случилось что?
– Надо всё подготовить к вечеру.
– Да не волнуйся ты так! И так готово. Видишь, лежим, ничего не делаем, – Нечипоренко пока ещё улыбался.
– Вижу. Сейчас я поеду на проверку двух МИ-8. Если в порядке, летим на них и будем сами разбрасывать листовки, – вытерев пот со лба, недовольно сказал Сергеев. – А потом неделю проведём в Дейр-эз-Зоре. Придётся сопровождать репортёров.
– «Тэвэшников», что ли? Ну так это классно! Что ж тут такого? Вдвоём летим? – всё ещё улыбаясь, спросил капитан.
– Нет. Вся группа. Семь человек.
– Ах вот оно что! – Нечипоренко снял кепку и почесал затылок. – Да… Что-то тут не так. Зачем всех-то? К каждой камере по бойцу?
– Да, – подполковник был немногословен, и у него с лица не сходило странное выражение, как будто он вцепился зубами в кусок лимона. Когда он уехал с несколькими техниками генерала Захарова, капитан понял, что того мучили какие-то сомнения. Обычно Сергеев шутил и любил хорошее настроение, но сегодня ему явно было не до шуток. Они были знакомы с уже четыре месяца, и раньше капитан своего нового командира таким не видел. Тот был напряжён, как струна, но вскоре он позабыл об этом впечатлении, решив заняться погрузкой. Надо было перетащить сорок мешков к воротам и сообщить новость подчинённым. И ещё проверить, чтобы они собрались и получили оружие. Похоже, оно могло им пригодиться. Но в оружии им отказали.
В это время в кабинете начальника группировки сидели пять журналистов, довольные и весёлые, и совсем не понимающие, почему их полёт на 500 километров, тем более над пустыней, вызывает у военных такие проблемы.
– Совсем непохоже на боевые действия, – чтобы как-то скрасить неловкую паузу, сказал старший группы, Юрий Тегов.
– На море были? – в тон ему спросил генерал-полковник, оторвавшись от разложенных по столу листочков с карандашными надписями. Даже на расстоянии двух метров было невозможно различить, что на них написано.
– Да, классно! Как в Турции. Народу немного, но купаются. Мы тоже поплавали.
– И в городе тоже всё есть: еда, фрукты, магазины открыты, – добавил его товарищ, показывая на пакет с торчащими оттуда бананами. – Виноград такой ни в жизнь не видел – пальцы слипаются! Один сахар!
– Фруктоза, – поправил его седой генерал. – Но это неважно. В городе будете подчиняться подполковнику Сергееву. Он к вечеру вернётся с базы, познакомитесь. Вылет вечером, через пять-шесть часов. Хватит времени собраться?
– Ну да, хватит. А что так срочно? Днём нельзя разве? Мы бы с воздуха сняли всю территорию. Эксклюзивная карта получилась бы, – заметил журналист Тегов. – Без вертолётов нельзя? – с надеждой спросил он, увидев, как помрачнели оба генерала.
– Нельзя, – последовал короткий ответ. – Это не пляж в Латакии. Всё, готовьтесь!
– Есть, товарищ генерал-полковник! – дурачась, отдал честь журналист.
– К пустой голове руку не прикладывают, – недовольно заметил ему Захаров.
– Я по привычке. На Донбассе всегда в каске был. Даже спали в них, – с весёлой искоркой в глазах добавил Тегов. – А здесь прямо как в раю.
– Ладно, ладно, идите. Там повнимательней будьте… чтобы ничего не случилось, – хмурясь, сказал начальник группировки. – И слушайтесь Сергеева! Это приказ.
Вертолёты поднялись в воздух с базы сирийских ВВС сразу после захода солнца. Большие, вместительные машины были набиты небольшими, но тяжёлыми тюками, которые, перед вылетом, потея, долго загружали пять солдат в выгоревшей светлой форме. Полёт длился несколько часов, но ничего интересного для журналистов за это время не произошло. Снимать не давали. Тёмное небо с яркими звёздами уже не привлекало, внизу было темно, ни одного огонька, и на борту тоже все молчали, как будто это была самая тайная операция века. И только на подлёте к Дейр-эз-Зору «прессе» предложили размяться. Неожиданно открылись боковые двери и пять солдат стали разрывать упаковку мешков, сбрасывая вниз тысячи тысяч листовок. Корреспондентам было разрешено подносить эти мешки из дальней части к двери.
– Агитация и пропаганда в действии! – тяжело дыша, заметил Тегов, вытирая пот со лба. Даже врывавшийся внутрь прохладный ветер не помогал – от работы всем было очень жарко.
– Пока только агитация. Думаю, до пропаганды не дойдёт, – услышал он громкий ответ почти у самого уха. Ветер хлопал в складках одежды худощавого подполковника, который держался за ручку у него над головой и, похоже, страховал его от падения.
– Да? А разве есть отличие? – крикнул в ответ Тегов.
– Не до уроков сейчас. Коротко: агитируют «за», а пропагандируют «что».
– А это что тогда? – у него в боковом кармане рюкзака лежал небольшой томик Корана, подаренный на рынке одним добродушным арабом, который хотел, чтобы русский репортёр стал мусульманином и поэтому подарил ему эту потрёпанную книгу. – Вот, они всем суют эти свои кораны! – Тегов достал его из рюкзака и повертел её в руках, намереваясь бросить вниз вместе с листовками. Но подполковник схватил его за руку и остановил.
– Коран – чистая пропаганда. Оставь на борту. Там он никому не нужен, – книга полетела на мешок, и больше Тегов её не видел. И со странным подполковником, которого надо было слушаться, до посадки тоже не разговаривал. Зато после приземления, всех военнослужащих как будто подменили: они шутили, хлопали друг друга по плечам и разницы в званиях между ними не чувствовалось. Интуитивно Тегов почувствовал, что в воздухе им что-то угрожало, и теперь эта опасность исчезла. Он тоже с радостью схватился за большую сумку оператора и стал помогать тому выгружать оборудование. Утро наступило неожиданно быстро и стремительно ярко. Хотя стрельбы не было слышно, их провели в небольшое здание, где подполковник стал общаться с местными военными, а его подчинённые расположились под окном. Вскоре было принято решение об отдыхе, но журналисты не дождались еды и повалились спать прямо на полу. До полудня было тихо, а потом их разбудили далёкие выстрелы артиллерии и стрелкового оружия. В комнате спали пилоты вертолётов, у дверей сидели два сирийских солдата с автоматами, вдоль дальней стены спали те пять солдат, которые грузили листовки. Не было только подполковника и ещё одного человека в форме. Но Тегова волновало не это. Надо было поесть и начать готовиться к съёмкам. Первые кадры они должны были передать уже через несколько часов. Для этого достаточно было заснять хотя бы несколько домов и подняться на крышу, чтобы дать панорамный вид.
Если бы хоть кто-то из журналистов знал, что происходило в этот момент в соседнем здании, где размещался штаб сирийской обороны, они позабыли бы обо всём на свете и сразу уцепились бы за эту новость, но они не видели этого и безучастно жевали скудные пайки.
ГЛАВА 4
Резкий разворот за первым самолётом звена вжал Гари в кресло, но это нельзя было считать даже перегрузкой. Он посмотрел вниз, где виднелись клубы пыли от многочисленных разрывов бомб и ракет. Камера снимала отчёт, крестики совпали с целями, электроника показала точное попадание. Надо было развернуться и сделать ещё несколько заходов уже с южной стороны города Ракка. Это было их первое задание на территории Сирии. Раньше они обычно летали над Афганистаном и Ираком. Но вид сверху был уныло-однообразным и ничем не отличался от прежних картин. Хотя в Афганистане и Ираке было больше горных районов. Здесь, в Сирии, всё напоминало равнинно-холмистую местность. Города теснились вдоль узкой ленты протянувшегося с севера на юг Евфрата. Ракка была расположена на его берегах, и Гари вспомнил, как они с Кэрол купались в реке Колорадо, а потом долго карабкались наверх, чтобы встретить безумно красивый багряный закат в Гранд-Каньоне.
Руки сами выполняли все операции, глаза следили за приборами на панели, а мысли в это время совершали приятное путешествие по прошлому. Да, здесь таких закатов не бывало. Солнце в этих местах исчезало так быстро, как будто скатывалось в глубокую яму.
Долгий разворот закончился и справа показались небольшие возвышенности. На глаз они не превышали 5 000 футов[2]. Высотомер показывал, что до земли по прямой 10 500 футов[3], что вполне соответствовало приказу полковника, и Генри, выполнив второе задание, стал разворачиваться вслед за своим ведущим, чтобы лечь на новый курс. Теперь им предстояло лететь в сторону Турции. Невысокие горы оказались в самом низу, и их не было видно, но он и не стремился найти в этих грязно-коричневых и тёмно-жёлтых возвышенностях достойную восхищения красоту. Его взгляд был прикован к приборной панели, привычно проверяя все показания. Маршрут был построен заранее и автоматически корректировался системой GPS. В этот момент впереди пролетела какая-то белая птица. Краем глаза Гарри заметил, что за ней тянулся длинный белый след. И только через мгновение мозг взорвался страшной догадкой: «Ракета!»
Она пролетела в ста футах от крыла ведущего, и он заорал, не думая об осторожности:
– Игл, ракета справа! Тебя атаковали! Игл, была атака справа! Похоже на мэнпэдс[4]!
– Слышу тебя, Блэкхоук, не кричи, – на удивление спокойно ответил командир. – Набор высоты! Всем экипажам: срочно набор высоты! Поднимаемся до 17 000[5]. Всем подняться до 17 000! – дальше он стал связываться с базой, а Гарри потянул штурвал на себя, отключив при этом полуавтоматическое управление. Не сдержавшись, он наклонился к стеклу кабины и посмотрел вниз.
– Матерь божья! – вырвалось у него, когда от земли оторвалась ещё одна «белая птица» и струйка дыма направилась в их сторону. – Игл, вторая летит!!! – заорал он нечеловеческим голосом, но ответа не последовало. В последний момент в голове промелькнула мысль, что надо отпустить штурвал и бросить самолёт в сторону, но он упрямо продолжал тянуть его на себя.
Лёгкий толчок в спину больше напоминал дружеское похлопывание, но сейчас это означало совсем другое. Он увидел, что задние элероны не реагируют. Ведущий впереди стал улетать вверх, а самолёт Гари начал медленно заваливаться носом к земле. Ладони были закрыты тонкими перчатками, но он чувствовал, что они мгновенно стали мокрыми.
– Блэкхоук, что у тебя? – раздалось в наушниках.
– Игл, меня подбили, – растерянно пробормотал он.
– Не слышу тебя. Повтори!
– Меня подбили! Чёрт, что делать, Игл? Здесь вражеская зона. Впереди город. Там конец.
– Развернуться сможешь? Развернись и попробуй долететь до Дейр-эз-Зора. Там сирийцы. Если не сможешь, катапультируйся! Не потеряй маячок!
Это было последнее сообщение от командира. Дальше самолёт стало бросать, и Гари чудом удерживал его от сворачивания в штопор. Судя по реке слева, он всё-таки смог развернуться и двигался на юг. Но сколько так можно было протянуть, он не знал. Машина в любой момент могла рухнуть вниз. Когда до земли оставалось 3 000 футов, он снял предохранитель с кнопки катапультирования и, вжавшись в кресло спиной, изо всех сил вдавил её в рукоятку. Стеклянный фонарь откинулся, и его подбросило вверх, как раньше десятки раз на учениях на тренировочной базе. Удара почти не почувствовалось. Только сильный ветер в лицо не давал открыть глаза, но вскоре ему удалось с этим справиться, и Гари увидел ненавистную грязно-бурую, бугристую землю, приземление на которую не сулило ему ничего хорошего. Он не слышал взрыва, только видел впереди чёрное облако дыма. Это всё, что осталось от его самолёта. Когда ноги коснулись земли, парашют медленно опустился сверху, и ему пришлось выбираться из-под него, с ужасом думая, что в любую минуту сюда могут подоспеть террористы и пристрелят его. Лёгкая ткань осталась лежать на земле, а он присел на глиняный бугор и осмотрелся по сторонам. Пока было тихо. Голова работала ясно: надо снять противоперегрузочный костюм, избавиться от всего лишнего, подняться на возвышенность и осмотреться. Его будут искать. Маячок в комбинезоне не даст потеряться. Действовать спокойно и не паниковать!
На вершине ближайшего склона Гари отдышался и, наконец, смог осмотреться. Дороги видно не было. Впереди были глиняные холмы, переходящие в каменистые скалы. Там упал самолёт. За ними лежала дорога на юг, к небольшому спасительному пятачку. Если свои прилетят быстро, то таскать с собой в карманах столько приборов и приспособлений не было смысла. Если не прилетят, то всё равно придётся двигаться за скалы. По приблизительным оценкам, до Дейр-эз-Зора было около ста километров. И в первом, и во втором случае надо было надеяться только на скорость передвижения. Для этого надо было сбросить с себя все тяжести.
Гари взял с собой только многозарядный пистолет FNX, нож Camillus, GPS-навигатор, воду, паёк и лёгкие перчатки. Оторвав подшлемник, он закрепил его на голове и быстрым шагом направился в сторону висевшего над скалами облака пыли и дыма. Ему хотелось верить, что он успеет преодолеть возвышенность до того, как здесь появятся террористы.
Чёрный столб дыма стал меньше, но всё ещё поднимался над тем местом, где разбилась машина. Пришлось пройти совсем рядом, сделав небольшой крюк, чтобы не карабкаться по камням. Здесь подъём был более пологим. Когда под ногами зашуршали камни, идти стало легче. Вскоре показались большие валуны и разрушившиеся верхушки скал, за которыми лежала дорога вниз, к спасению. Остановившись, Гари отдышался и достал GPS. Здесь можно было спуститься вниз, а дальше надо было двигаться чуть левее, на юго-восток. Он уже собирался сделать первый шаг, когда заметил внизу какое-то движение. Сердце дрогнуло и остановилось – у самого конца спуска шевелились фигурки людей. Их было около полусотни. Расстояние составляло не более километра. За ними стояли пять пикапов. В ярких лучах солнца хорошо были видны белые, жёлтые и чёрные корпуса машин. Рядом с ними копошились несколько человек. Судя по скученности и медленным движениям, они что-то тащили.
– Как же так? – пробормотал он. В голове не укладывалось, как они могли появиться здесь так быстро. Это было невозможно!
В глаза бросилось странное перемещение террористов на склоне: они не спешили подниматься, стояли на одном месте, затем двигались в одном направлении, как будто ими кто-то командовал. Вскоре стало ясно, что так и было. Он автоматически пересчитал фигуры: пятьдесят три и шесть у машин. Итого – пятьдесят девять. Когда после очередного поворота они вдруг развернулись в его сторону, Гари осенило, что у них есть устройство определения его маячка! Больше ничто не могло навести их на цель. А целью сейчас был именно он – выживший пилот ВВС США. Логика подсказывала, что надо скрыться из виду, спрятаться, чтобы его не могли засечь. Ноги сами понесли его вправо, подальше от самолёта и преследователей. Через пятьдесят шагов он вдруг понял, что когда они поднимутся наверх, то легко смогут найти его в любой точке. А вдруг у них несколько устройств? Тогда прятаться бесполезно. Гари выглянул и увидел, что люди внизу замерли в нерешительности. Через несколько секунд они, как по команде снова повернулись в его сторону и стали подниматься вверх. В голове лихорадочно мелькали вопросы:
1. Почему боевики находились с другой стороны холма?
2. Почему они поднимались так медленно?
3. Почему их машины стояли в одном месте?
4. Что они разгружали?
Ответы были гипотетические, но на самый главный вопрос ответ он уже давно дал ответ: от датчика надо избавиться. Срочно!
Так быстро Гари, пожалуй, ещё никогда не бегал. Когда в лицо ударил жар от горевшего на земле топлива, он упал на колени и несколько секунд не мог вдохнуть полной грудью, чувствуя тошноту и тянущую боль в желудке. Но руки уже делали своё дело – нож прошёлся по шву и срезал верхнюю часть комбеза, где находился маячок. Следом за ним в огонь полетел и GPS-навигатор. Теперь кроме воды, пайка, ножа и пистолета у него ничего не осталось. Ноги не слушались, отчаянно тормозя и прилипая ботинками к шуршащим камням. Казалось, что под ногами болото, а не мелкие камни.
Вернувшись назад, Гари отдышался и осторожно выглянул из-за края скалы. Террористы медленно поднимались в том направлении, где их прибор засёк его в последний раз. Они должны были подняться наверх через десять минут. За это время он должен был придумать, где спрятаться. Зарыться в глину было невозможно – просто не хватило бы времени. Он в отчаянии оглянулся по сторонам. Вокруг высились серо-чёрные валуны и пики. Спрятаться между ними, накрывшись камнем, было глупо. Его всё равно нашли бы. В этот момент в небе появились две точки. Гари готов был поклясться, что видит двойной хвост «Ф-15». Он хотел подпрыгнуть, но вовремя сдержался. Ребята должны были его заметить! Обязательно заметить! Но как? Маячок был уничтожен. Оставалась надежда, что они увидят его с одной из скал. Рядом высились крутые пики. Ему пришлось напрячься и взобраться на один из них, но, оглядевшись, он вдруг понял, что лучше всего будет залезть на соседнюю. Оказавшись наверху, Гари понял, что ему чудом повезло – вершина раскололась, и посередине образовался небольшой провал. Снизу его видно не было. Забраться было неверотяно сложно. Согнув колени, он вжался руками, частью спины и затылком в твёрдые камни. Что-то внутри подсказывало, что этого недостаточно, что надо проникнуть между трещин и выступов, слиться с ними, заполнить телом всё свободное пространство и раствориться в этом куске горной породы раз и навсегда. Паника охватывала его всё больше и больше – руки тряслись, передавая нервный озноб по всему телу. Сердце колотилось, не останавливаясь. Пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и задержать дыхание. Высоко в небе были видны две длинных белых полосы с тёмными точками на конце. Следя за их медленным движением, Гари смог отвлечься и немного расслабился. Но когда неподалёку раздались грубые незнакомые голоса, мышцы непроизвольно напрягли